Комментарии: |
Как прекрасна девушка, которая не осознаёт ещё, что красива, не позирует, не выискивает выгодных ракурсов и не садится спиной к окну! Как интересен поэт, которого никогда не печатали и который поэтому не знает где он гениален, а где нет, и просто пишет себе, потому что так стихотворно устроен. Слава пришла к Пулькину через 78 (!) лет после смерти. Критик И. Гулин отметил, почему не удалось издать ни одной его книги даже в эпоху «возвращения имён»: "1960-е требовали состоятельности, «сильных слов», артикулированной поэтики. У Пулькина ее не было. Сейчас возникла дистанция, позволяющая оценить особенную красоту его неуспеха, расслышать в этом несостоявшемся поэте нечто более ценное, чем во многих больших авторах" (Коммерсант Weekend. 2019. 21 июня. № 20. С. 27]. От себя добавим, что и по строфе, и по духу Пулькин оказался слишком свободен даже для оттепельной поры. Вот примеры этой свободы: "Любимая, хоть пой, хоть плачь, / Хоть горькую пей до дна – / Одна лишь подвыходная ночь / Под жизнь нам отведена, – / Одна, – как хочешь в нее уложись, / Хоть поперек, хоть вдоль, / И мы укорачиваем нашу жизнь / И удлиняем боль (1938)" (С. 511). "Но четверть, должно быть шестая, / Меня свалила с ног, / И я побрел, шатаясь, / Ноздрями ловя дымок... / Я брел брюхатой коровой / Хмуро – кого боднуть? / И нос мой – фонарь багровый / Мне ярко освещал путь... (Мариинск, 1934)" (С. 353). |