Комментарии: |
"Уж не знаю, кто нам радиоточку оборудовал, а только по вечерам в лагере бывали танцы... Чаще всего они Эдит Пиаф крутят, о которой я, разумеется, ничего не слышала. Я прот неё потом узнаю через много-много лет. И ещё у кого-то есть приёмник, по которому слушают «Голос Америки». И его не прячут, наоборот, приносят на танцплощадку, чтобы все желающие могли послушать. А Наталья Григорьевна, начальница лагеря, тут же стоит и советы даёт, что там надо подкрутить, чтобы волну поймать. Честное слово, так оно и было. 1960 год на дворе. Оттепель в разгаре" (С. 248). "Нет! Такая литература не для меня! Если поэзия, – то еврейская: Перец Маркиш, Самуил Галкин, Лев Квитко, Зелик Аксельрод... Прозу я тоже читаю, но чувствую, что в результате урбанизации, аккультурации, русификации, после Катастрофы и сталинских репрессий еврейская проза лишилась своей естественной базы. Стихи как-то ближе к музыке... А вот писать по-еврейски о каком-нибудь партсобрании, где все выступают по-русски, в том числе и главный герой, давно перешедший на этот язык и объясняющийся по-еврейски разве что со своей дряхлой бабушкой!... Да вы что? Если кто-нибудь порой и применяет идиш для описания таких персонажей в их повседневной ситуации, то такие рассказы выглядят, как никому ненужные переводы с русского. Зачем? Для кого?" (С. 329). В первом томе своих воспоминаний Лина Кац, "дитя Арбата и оттепели", рассказывает о детстве и юности. Из содерж.: Квартира 13; Кхупный виногхад; Космос и фестиваль; Акушерство и гинекология; Страна Гайдара; Свадьба на завтрашней улице и др. |